Церковнославянский язык не представляет собой хоть сколько-нибудь трудной или тем более непреодолимой преграды к пониманию смысла богослужебных текстов. Усилия на изучение какого-нибудь иностранного языка несоизмеримо выше тех усилий, которые человек должен затратить на простое ознакомление с церковнославянским языком. И, тем не менее, по-английски у нас говорят почти все.
И в самом деле – сейчас, в век всеобщей компьютеризации и глобальных коммуникаций, когда современный русский человек ради посещения других стран легко овладевает двумя-тремя иностранными языками и не менее легко овладевает языком современного мультимедийного сообщества, такие благозвучные русские слова, как «толерантность», «памперс», «саммит», «популизм», «плюрализм», «мораторий», «гомосексуал», «супермаркет», «рейтинг», «брифинг», «шопинг», «мониторинг», «тюнинг», «маркетинг», «консалтинг», «холдинг», «пирсинг», «роуминг», «блокбастер», «спонсор», «правайдер», «бартер», «блоггер», «дилер», «киллер», «брокер», «риэлтор», «байкер», «ньюсмейкер», «спикер», «продюсер», «дистрибьютер», «префект», «омбудсмен», «мэр», «фьючерс», «секьюрити», «комьюнити», «паблисити», «брэнд», «трэнд», «референдум», «копирайт», «парадигма», «имидж», «бонус», «кворум», «рэкет», «дефолт», «камикадзе», «депозит», «мэйнстрим», «консенсунс», «бутик», «ремейк», «импичмент», «муниципалитет», «менталитет», «менеджмент», «дресс-код», «топ-менеджер», «медиа-маркет», «гей-парад», «ток-шоу», «прайм-тайм», «ноу-хау», «бартер», «квота», «сервис», «сити», «овертайм», «дивиденды», «конвергенция», «презентация», «индексация», «ратификация», «пролонгация», «корпорация», «инфляция», «стагнация», «ротация», «приватизация», «эксклюзивный», «адекватный», «инновационный», «ликвидный», «политкорректный», «эротический», «ксенофобский» (ругат.), «гомофобский» (ругат.), «миссиофобский» (ругат.), и даже такой чудесный «креатив», как «бюджетный дискомфорт», «гламурный драйв», «ангажированный промоушен» и прочая подобная бартерная транквилизация и хреновина не представляют для него, современного русского человека, никаких затруднений в понимании сей изящной словесности. Запомнить же полтора десятка малопонятных церковнославянских слов – вызывает у того же современного гражданина бурный гражданский протест: богослужение должно непременно звучать на современном и понятном русском языке! Для иных высокообразованных христиан эти полтора десятка церковнославянских слов представляют серьёзнейшее препятствие в деле их спасения: ну, просто невозможно стало спасти свою душу, когда священник на богослужении вместо слова «жизнь» произносит «живот».